труда были подтверждены согласованные четырьмя министрами в Вашингтоне принципы организации и работы конференции, после чего Молотов поставил вопрос о ее председателях: четыре по очереди. Большинство склонилось к формуле, предложенной Иденом: председательствуют на открытых пленарных заседаниях представители четырех стран-инициаторов, но Руководящий и Исполнительный комитеты имеют одного председателя — госсекретаря США.

Первое пленарное заседание Конференции Объединенных Наций началось в 15.48. Молотов выступал в торжественной атмосфере Оперы после Сун Цзывэня и перед Иденом:

— Разгром гитлеровской Германии, главного агрессора в этой войне, стал фактом. Пришла пора позаботиться о послевоенном времени, о будущем. Конференция должна рассмотреть вопрос о создании организации по защите всеобщего мира и безопасности народов после войны. Массовые убийства детей, женщин и стариков, истребление целых национальностей, поголовное уничтожение неугодных фашистам мирных жителей, варварское уничтожение культуры и непокорных культурных деятелей, разрушение многих тысяч городов и сел, крушение хозяйственной жизни целых народов и неисчислимые потери — обо всем этом нельзя забыть. Советская страна, спасшая европейскую цивилизацию в кровавых битвах с немецким фашизмом, с полным основанием напоминает сейчас об ответственности правительств за будущее миролюбивых народов после окончания этой войны[769].

На утреннем заседании глав делегаций 27 апреля Стеттиниус, прервав дискуссию, объявил, что армии СССР, Британии и США «встретились в сердце Германии». Это вызвало всеобщее ликование. Молотов поставил вопрос о членстве Украины и Белоруссии, напомнив о договоренности в Ялте и учитывая их роль в борьбе с общим врагом. Спорить с этим не стал никто. Куда сложнее оказалось решение вопроса о членстве Польши. Молотова в этом вопросе поддержали Масарик и Шубашич. Западные страны не соглашались с ее членством «до создания нового польского правительства в соответствии с решением, принятым в Крыму». Напрасно Молотов просил огласить крымское решение и доказывал, что «в нем нельзя найти утверждения, будто Временное польское правительство отстраняется от участия в конференции до тех пор, пока оно не будет реорганизовано»[770].

На четвертом пленарном заседании ООН, которое открылось 28 апреля в 15.50, председательское кресло впервые занял гражданин СССР — Вячеслав Молотов:

— Сотоварищи-делегаты. Прежде всего позвольте мне выразить вам благодарность за избрание меня, советского представителя, в качестве одного из четырех председателей конференции. Приступая к исполнению своих обязанностей, я выражаю огромное удовлетворение по поводу того, что русская речь прозвучит с этой высокой международной трибуны[771].

29-го был выходной. Масарик расскажет Гарриману об автомобильной прогулке по Калифорнии вместе с Молотовым. Масарик восхищался красотами и качеством домов трудящихся, на что Молотов заметил: «Подумайте, как бы мы изменили эту страну, если могли бы организовать ее жизнь»[772]. И было заметно, что Соединенным Штатам война стоила куда меньших жертв: 350 тысяч погибших, никаких разрушений, рост благосостояния за пять лет войны на 40 процентов.

30 апреля в Берлине Гитлер покончил жизнь самоубийством. Это станет известно позже. А в Сан-Франциско в тот день Иден не без оснований бил тревогу по поводу судьбы конференции: «Южноамериканцы и Молотов выступают основными протагонистами. Они хотят членства Аргентины и не позволят, если этого не состоится, двум советским республикам функционировать в Сан-Франциско. Можно было бы наблюдать за этим с интересом, если вслед за требованиями Южной Америки Молотов не вернется к своим требованиям о членстве для варшавских поляков»[773]. Так и произошло.

— Что получится, если мы второпях, не поразмыслив серьезно, пригласим на эту конференцию Аргентину, помогавшую во время войны фашистам — нашим врагам, и не пригласим Польшу, союзную страну? — говорил он на пленарном заседании.

За предложение Молотова проголосовали 7 стран, за принятие Аргентины — 31[774]. Разногласия между великими державами, которые удавалось скрыть в Ялте, сейчас выходили на поверхность. Более того, за кулисами Гарриман старался донести до журналистов мысль о коварстве и лицемерии политики Молотова и Сталина[775].

Первое заседание Руководящего комитета прошло 1 мая, когда над Рейхстагом уже реяло знамя Победы. В Сан-Франциско обсуждали проблему голосования в СБ ООН. Западные страны, их доминионы и союзники продолжали настаивать на простом большинстве, Молотов возражал. 2 мая в текст устава будущей организации, согласованный в Думбартон-Оксе, советская делегация внесла ряд поправок (что примечательно, правозащитного свойства), которые были в большинстве своем одобрены.

— В главе «Цели» теперь специально сказано о соблюдении принципов справедливости и международного права, — говорил Молотов. — Здесь сказано также о необходимости уважения принципов равноправия и самоопределения народов, чему Советский Союз всегда придавал первостепенное значение, о поощрении уважения прав человека и основных свобод для всех, без различия расы, языка, религии и пола[776].

В ночь на 7 мая в Реймсе в ставке Эйзенхауэра генерал-полковник Йодль подписал капитуляцию. С советской стороны подпись поставил находившийся там генерал Суслопаров. Сталин эту капитуляцию не признал и решил, что подписывать должен Жуков. Он и генерал-фельдмаршал Кейтель поставят подписи под актом о безоговорочной капитуляции в Карлхорсте в ночь на 9 мая. День, который станет самым святым праздником для народов Советского Союза.

Но мир уже праздновал. 7 мая в честь Молотова был устроен прием в калифорнийском Американо-русском институте. «На приеме присутствовало свыше ста виднейших деятелей штата Калифорния. В числе гостей были известный судостроитель Кайзер, один из руководителей Конгресса производственных профсоюзов Бриджес, выдающиеся представители интеллигенции, деловых кругов, художники и профсоюзные деятели. «Мы все должны помнить, что американо-советская дружба будет иметь величайшее значение для сохранения мира и международной безопасности», — процитировали газеты слова из короткого приветствия наркома[777].

8 мая Молотов устроил прием в честь глав украинской и белорусской делегаций — Дмитрия Мануильского и Кузьмы Киселева, впервые в тот день появившихся в зале заседаний. В сообщении ТАСС говорилось: «На приеме присутствовали сотни делегатов, в том числе Стеттиниус, Иден, А. Кларк Керр, премьер Южно-Африканского Союза Смэтс, делегаты Югославии Шубашич, Жупович, Симич, представитель Чехословакии Масарик, представитель Канады Кинг, представитель Новой Зеландии Фрэзер… Прием происходил в атмосфере сердечной дружбы по отношению к Советскому Союзу»[778]. Молотов предложил почтить павших минутой молчания. Многочисленные представители прессы рвали его на части и предлагали выступить с заявлением в связи с Победой. Но Молотов дождался 9-го, когда ее официально отпраздновали в СССР, и приехал на радио Сан-Франциско.

— В этот день наши мысли устремлены к тем, кто своим героизмом и своим оружием обеспечил победу над нашим врагом, над смертельным врагом Объединенных Наций. Навсегда будет свята для нас память о погибших бойцах и о бесчисленных жертвах германского фашизма. В день разбойничьего нападения Германии на Советский Союз Советское правительство заявило: «Наше дело правое. Враг будет